Её имя не было настоящим. Так стала звать её наша бабушка после событий, о которых я сейчас расскажу. Бабушка говорила, что она — Мэри Поппинс, потому что из простой девушки превратилась в самую обыкновенную волшебницу, какую только можно себе представить. Да, бабушка так и говорила: в обыкновенную волшебницу. Ну, мы и стали её все так называть. А настоящее имя мы забыли. Может быть, её звали Аней или Машей, Светой, Катей, Алиной или Дашей. Но с тех пор, как она узнала самую большую на свете тайну, она стала для нас — и осталась навсегда — Мэри Поппинс.
Солнечная улица детства
Солнечная улица детства
Ей было пятнадцать лет в тот день, когда вместе с нашей бабушкой она отправилась в дальний лес. Они пошли, чтобы нарезать сорго – мохнатые метёлки, похожие на веретёнца, с блестящими красными семенами. Их мы сушили и делали веники, чтобы выбивать лоскутные ковры и собирать золу у печи. Когда дело было сделано, бабушка и Мэри пообедали и прилегли в тень.
— Что это? – спросила Мэри у бабушки и показала ей рукой на удивительный цветок, распустившийся, казалось, в ветвях старой лиственницы. Бабушка внимательно посмотрела. Бодро поднялась и стала внимательно разглядывать растение. Отломила небольшой кусочек лепестка, растёрла его в руках и подозрительно принюхалась. Потом оторвала лепесток и начала его медленно жевать.
— Да, давно я такого не видела, – заключила она после размышлений, – лет тридцать, не меньше…
— Что это? – снова спросила Мэри у бабушки, сгорая от любопытства.
— Поздравляю тебя, девочка моя! – воскликнула бабушка. – Ты нашла лиану древней орхидеи. Она исполняет одну самую заветную мечту. Возьми её, видишь у неё воздушные корни, она только держится за это дерево, как за опору, и унеси с собой. Расскажи цветку о своей мечте. Но помни, если ты ошибешься и назовешь ему не то, в чём нуждаешься больше всего, цветок завянет. Если же ты действительно попросишь то, что нужно тебе как солнце, он будет цвести у тебя, пока не исполнит твою мечту. А после даст семена, которые нужно будет принести обратно в лес. Они не смогут прорасти в неволе.
— Бабушка! – ахнула Мэри. – Откуда тебе это известно?
— Догадайся сама, – улыбнулась бабушка.
— Ты нашла когда-то такой же цветок?
— Да. И принесла сюда семена. Не думала еще раз увидеть её.
— Бабушка, – взмолилась Мэри. – Я не знаю, что загадать. Подскажи мне. Какая у тебя была мечта?
— Ну, мой опыт – тебе не помощник. Я нашла свою орхидею летом сорок первого года. Мой муж еще не доехал до линии фронта. Да, это был сорок первый... Нашей младшей, третьей дочке было всего несколько месяцев. Я попросила орхидею, чтобы дети ещё раз увидели отца, а он — своих детей.
— Дед Семён, он вернулся с войны… – с удивлением глядя на орхидею начала Мэри.
— … без единого синяка, без единой царапины, девочка моя. А ведь после немецкой он попал и на японскую, и детки все наши целы… – бабушка спрятала лицо, чтобы Мэри не смогла прочесть на нём тех воспоминаний, – так что тебе придётся понять свою мечту самой. Двух одинаковых не бывает.
Мэри взяла цветок, как научила её бабушка. Обернула его влажной тряпицей и бережно понесла домой. Никогда её ноги не ступали такой легкой походкой. Никогда она не была так осторожна.
По дороге она думала о своей мечте. О чём она мечтала все последние месяцы? Меньше, чем через год в школе будет выпускной вечер. Она часто разглядывала бальные платья в витринах магазинов и старых книгах. Всё это время она мечтала о платье, какого никогда ещё не было. О платье, которое превратит её в нежную фею. Заставит всех любоваться её грацией и говорить о её обаянии. Но, разве такая мечта самая заветная? Разве она сравнится с силой мечты бабушки? От такой пустяковой мечты орхидея точно засохнет.
Дома она отнесла орхидею в темное место и поставила её у зеркала, рядом с умывальником. «Здесь влажно и тепло. Орхидея подождёт еще немножко, пока я узнаю свою мечту.» – Подумала Мэри.
Вечером она читала братику сказку о золотой рыбке. У него уже слипались глаза, когда Мэри спросила:
— А если бы у тебя было только одно желание, о чём бы ты попросил золотую рыбку?
— Настоящее охотничье ружьё… нет, моторную лодку! – сквозь сон пробормотал шестилетний малец.
— А если бы ты был девчонкой? – не отставала Мэри.
— Принца, наверное…
Принца Мэри просить не стала. Ей нравился один мальчик в старшем классе, но он не был принцем. Его отец был врачом, а мама бухгалтером.
Лёжа в постели Мэри думала: «Странно, можно мечтать о многом, а какая твоя самая заветная мечта, не знать. Все люди хотят счастья, но что это такое — счастье? Никто толком сказать не может». И чем больше Мэри думала об этом, тем лучше она понимала свою заветную мечту.
Посреди ночи она встала и, босиком пробежав по скрипящим половицам, прошептала орхидее своё желание.
Оно исполнялось долго.
Сначала Мэри научилась слушать. По утрам она сидела, молча опустив свои тонкие руки и полуприкрыв глаза. Подолгу вслушиваясь в голоса наступающего дня. Ветер вкрадчиво нашёптывал ей, что все события отражаются в звуках, и лишь звуки могут рассказать правду о жизни тому, кто сможет уловить их тихую мелодию.
На этом фоне порой проступало нечеловечески высокое соло ручья. Он пел об одиночестве. В такое утро нечего и думать о встречах с милыми ей людьми.
Ритмичный стук ветки по стеклу предупреждал её о неприятностях в семье. Со временем она научилась понимать, кого из младших братишек нужно уберечь от отравления ворованными зелёными яблоками. Она находила предлог, чтобы оставить сорванца дома, и придумывала для него полезно-интересное занятие.
Бывали дни, когда к раскрытому окну прилетала птица и, робко переступая с лапки на лапку, начинала дурашливо щебетать. Это означало, что день будет полон любви и счастья.
Иногда она слышала особенный, ставший знакомым, голос, принадлежность которого никак не удавалось определить. Он пел о чём-то невыразимом, и она отмечала такие дни как особенно важные. Меняла свои планы и погружалась в ожидание.
Она научилась готовить своё сердце к событиям грядущего дня. Мэри была рада оттого, что этот дар, столь желанный для многих, свалился на неё без всякой видимой причины. Но всё же, это был не секрет счастья, который, как она ждала, должен раскрыться.
Итак, она научилась слушать. Она радовала своих родителей и близких ловкостью и сноровкой. И, надо сказать, немало радовалась этому сама. Мэри теперь точно знала, что и когда можно делать, а за что браться бессмысленно или определенно опасно. У неё появилось много свободных минут, которыми она могла распорядиться, как ей заблагорассудится.
В такие минуты она стала прислушиваться к прошлому. Сперва, у неё ничего не получалось. Звуки оставались разрозненными и как бусы с шелестом рассыпались, будто насмехаясь над её порывом. Чуть позже она поняла, что не учла время суток.
Как в будущее лучше всего вслушиваться по утрам, когда в холодном розовом тумане особенно чувственно звучит прелюдия грядущего, так и прошлому легче всего внимать на исходе дня. В момент, когда всё отзвучавшее продолжает свою жизнь в эхе, отражённом от звёздной громады ночи.
Она научилась слышать уходящий день и вполголоса подпевать вечерней песне. Как-то ранней весной она заметила, что вечерняя и утренняя песня неуловимо отличаются друг от друга. После этого она впервые потеряла покой.
Наступил день, когда беспокойство перелилось через край, и она не смогла уснуть в привычный час. Это случилось оттого, что мелодия прошлого, которая обычно спокойно затухала в финальном аккорде, в тот вечер не замолкала очень долго. Её бурное течение подхватило Мэри и понесло через всю прожитую жизнь, смело взмывая над столпами удач, и мягко опускаясь, в пугавшие когда-то, ямы невзгод.
Она слушала эту музыку и видела свою любимую кошку неуклюжим и смешным котёнком, своих друзей курносыми малышами с разбитыми коленками, своих родителей влюбленными и счастливыми. Когда она увидела лицо своей матери более красивым, чем могла себе представить, Мэри поняла, что скоро песня о её прошлом закончится. Ведь незримое течение звуков приближалось к тому моменту, когда ещё не было слушателя. Ей стало страшно.
Сердце её забилось с бешеной скоростью, кровь хлынула к лицу, а в ушах запульсировал звон тарелок и задрожали тонкие голоса колокольчиков.
В ту же минуту она увидела себя маленькой девочкой, впервые самостоятельно стоящей на пороге собственного дома и с изумлением глядящей на огромный мир, который необходимо узнать. Пронзительная песня прошлого достигла своего апогея, поднялась на самую вершину, стихла на мгновенье, словно музыкантам понадобилась пауза, чтобы взять воздух…
…Мэри, затаив дыхание, долго ждала в этой тишине.
Наконец она открыла глаза и услышала, что на фоне холодного утреннего тумана звучат первые голоса новой, и, в то же время, бесконечно знакомой, неустанно меняющейся мелодии. Она вдохнула этот туман прямо в живот. Тело Мэри раскрылось, как бутон, и настоящее запело в нём свободным голосом. Покой и счастье вернулись к ней.
Пожалуй, не было на нашей улице девушки счастливее Мэри.
Бабушка, которой Мэри рассказала обо всём случившемся, часто говорила нам, малым детям, что в ту ночь Мэри узнала главную тайну счастья.
Между утренней и вечерней песней есть пауза, которая не разделяет их, но делает взаимный склад и согласие звуков ещё стройней и прекрасней. И тот, кто знает эту тайну, может быть счастлив. Ему не надо с недоверием смотреть вперёд, с сожалением оглядываться за спину. Он наслаждается каждой минутой своей жизни, как будто она бесконечна и единственна.
Моя судьба сложилась так, что вскоре я покинула родные места. Но вот, несколько недель назад я навестила бабушку. Она уже очень стара и давно не выходит со двора. У неё проблемы с давлением; бабушка попросила меня сходить за калиной, чтобы сделать свежий сок.
Мэри вызвалась меня проводить. Удивительно! Она сама уже бабушка, но походка её летящая, словно она не несёт груза лет, а улыбка… Улыбка у неё такая, что когда она проходит по улице, все односельчане выглядывают за ворота:
— Погода сегодня никчёмная, да хоть Мэри, солнышко, обогреет нас своим взглядом.
— Мэри, – спрашивала её я по дороге в лес. – А что стало с твоей орхидеей?
— Когда моё желание исполнилось, на месте цветов появились коробочки с семенами. И я отнесла их туда, где нашла.
— А много у орхидеи семян? – продолжала я разговор, чтобы не скучать в дороге.
— Очень. Около четырёх миллионов.
— Ничего себе, ты что, их считала?
— Нет, – засмеялась Мэри. – Так было написано в журнале «Цветоводство».
— Ох! Значит, из твоей орхидеи проросло четыре миллиона цветов, и они исполнили четыре миллиона желаний!
— Не всё так просто, — улыбнулась она. — Орхидеям сложно прорасти из семян, для этого им нужны помощники – редкие грибы. А человеку сложно узнать свою заветную мечту. Мы пришли.
Мы стояли у невысокого кустистого деревца, осыпанного прозрачными алыми ягодами, через которые видно осеннее солнце. Я начала обрывать гроздья и складывать их в легкое жёлтое ведро. И тут моё внимание привлёкло то, что я сначала приняла за семейку уснувших бабочек. Я не могла поверить своим глазам.
— Мэри, это то, что я думаю? – шепотом спросила я.
— О, — подняла брови Мэри, — ты нашла древнюю орхидею. Я снова вижу её… Похоже, она любит показаться дважды.
— Но что мне делать с ней?
— Да ты что же, не внучка своей бабушки, что спрашиваешь меня об этом? – возмутилась Мэри.
Домой я вернулась с ведром калины. Поверх ягод лежало это удивительное растение – орхидея. Я пристроила его к лимону, который пышно разросся в моей бывшей детской комнате.
Орхидея
Орхидея, исполняющая желания
Как и Мэри много лет назад, я долго не могла уснуть. Заветная мечта? Есть ли она у меня? Конечно, если бы мне было пятнадцать, то я перебирала список из не очень важных желаний.
То время прошло. И я перебираю желания исполнившиеся. Самые заветные мечты мои сбылись, а тайну счастья нам открыла наша соседка Мэри Поппинс, когда мы были совсем малыми детьми. Что я могу пожелать? В эту минуту я вспомнила о тебе.
— Бабушка, — спросила я утром, когда она по старой привычке обмакнула кусочек сахара в блюдце с чаем, — а сбудется такое заветное желание: подарить орхидею человеку, который не может сам пойти в лес, но которому очень нужно, чтобы его мечта сбылась?
— Почему же нет, внучка? Главное, ты должна знать, что это действительно самое важное для тебя. Ну, и человек не должен ошибиться, выбирая свою мечту.
Я посылаю тебе эту орхидею. Я знаю людей, чьи мечты она исполнила.
Только помни, самое-самое заветное. То, что нужно тебе как солнце.
Оно уже есть глубоко внутри тебя, на полтора дюйма ниже грудиной кости, где-то над желудком, нужно только подумать и вспомнить…
А когда мечта исполнится, и появятся семена, верни их в лес, в какое-нибудь подходящее место.