Онлайн калькуляторы беременности
Создать график БТ
Сообщества мам
26.08.2019 12:34:22
Графики базальной температуры примеры расшифровка обсуждение Участников: 285 |
|
22.08.2019 15:18:51
Вкусняшки рецепты в домашних условиях Участников: 75 |
|
05.08.2019 12:15:56
Послеродовый период. Восстановление после родов Участников: 52 |
|
28.06.2019 20:02:37
Здоровье беременной женщины Участников: 253 |
|
21.06.2019 12:42:17
Творчество детей: рисунки, поделки своими руками Участников: 2 |
Все группы
Онлайн тесты
Тесты на психику
Тесты на личность
Тесты на характер
Прикольные тесты
Тесты для девушек
Тесты для девочек
Сексуальные тесты
Тесты про здоровье
Тесты на совместимость
Тесты на отношения
Тесты на любовь
Тесты на работу
Интересные тесты
Интеллектуальные тесты
Тесты для родителей
Тесты для детей
Тесты для мужчин
Магические тесты
Тесты в картинках
Тесты для подростков
Тесты способностей
Астрологические тесты
Гимнастика для беременных
Беременная женщина является женщиной, готовящейся стать мамой, а не инвалид, кое...
Какая группа крови может быть у ребенка, если известна группа крови родителей?
Беременность наступила. Не раз и не два приходилось отвечать на вопросы взволнов...
10 признаков беременности
Опытные женщины, которые тщательно следят за каждыми изменениями в собственном о...
Ты прекрасна, как сама весна! (история из жизни)
Год назад меня сократили. Было обидно, я тынялась из угла в угол, часто плакала, и уже через месяц погрузилась в жуткую и вязкую, словно патока, депрессию. Муж, Валера, которого близкие звали Лериком, равнодушно отнесся к моему состоянию. «Ищи место, а не лей слёзы!» – говаривал он, раздражаясь. Я становилась все более сдержанной в его присутствии, уходила в себя, становилась робкой, какой-то запуганной. И все чаще ловила на себе его насмешливо-брезгливый взгляд.Нужно отметить, что особо страстного романа у нас никогда и не было. Да, я была влюблена в Лерика когда-то. Целеустремленный, с бульдожьей хваткой, видный, самоуверенный и гордый – вот он, настоящий Мужчина! Так я думала о парне из соседнего парадного, и немалого труда мне стоило в своё время обратить на себя его внимание. Свою роль сыграли и наши мамы, которые работали в одной школе. Лерик, будучи парнем неглупым, расчетливым и циничным, сделал вывод, что с ролью Хранительницы домашнего очага я справлюсь блестяще, и независимость Хозяина дома приму как данность. Правда, мы и не ссорились никогда – наших эмоций, испытываемых друг к другу, не было даже на это. Это был безликий, но прочный брак по расчету.
Детей у нас не было: сначала мы и не хотели, все на «потом» откладывали, а потом…а потом между нами перестало происходить «то самое», что необходимо для зачатия ребенка. Мой сексуальный опыт был настолько мал (Лерик был моим первым мужчиной), что меня вполне устраивало такое положение дел. Я догадывалась, что мой муж не является хорошим любовником, но иного я не знала. Все прочитанное, услышанное от кого-то или увиденное в кино мне казалось нереальной фантазией. Иногда я лениво думала: а есть ли у него женщина? Но тут же возникал вопрос, который меня интересовал гораздо больше: интересно, а я вовсе не ревнива? И полюблю ли я когда-нибудь по-настоящему? Но ответов не было, а я знала абсолютно точно, что до примитивного физиологического адюльтера я никогда не опущусь.
А та осень была особенно пакостно-дождливой. Эта грустная мокрая осень, безделье и душевная пустота были благодатной почвой для моей депрессии. Эмоциональная скупость превратила депрессию в квиетизм. Я почти не выходила из дому, стала ленивой и апатичной, начала стремительно набирать вес, под глазами залегли темные тени, цвет лица стал болезненно-прозрачным. Мне не хотелось общаться с кем-либо, даже по телефону. Даже с мамой, которая вырастила меня одна и всегда была настоящим другом. Однако мою мать такое положение дел не устраивало. Какое-то время она меня не беспокоила вовсе, потом стала звонить все чаще, и поняв, что меня из дому не вытащишь, стала приходить сама. О нет, она не пичкала меня нравоучениями, не жалела. Просто была весела, полна жизни, желаний и надежд. Нельзя было не улыбаться, глядя в ее лучистые смеющиеся глаза. Сначала я была просто благодарна ей за то настроение, которое она приносит в мою «келью», за то, что не допекает меня расспросами или наставлениями. А потом стала задумываться: а может, мама не играет? Может, и вправду никакой катастрофы не случилось? И однажды я сама начала с ней разговор. Её реакция, её видение всего происходящего меня просто поразило, оглушило!
- Мариночка, да у тебя чудесный этап в жизни! Просто ты еще этого не поняла, но ты у меня девочка умная, и я знаю, что до всего способна дойти своим умом. По этому я тебя и не дергаю – я в тебя верю. А эта меланхолия – она краткосрочна. Просто ты устала, устала морально, да и обижена к тому же, вот твое подсознание и дает тебе фору. Чтоб отдохнуть, все переосмыслить, переоценить, найти стимулы и начать все сначала, все иначе…
Она много чего говорила в тот вечер, про мое детство рассказывала, про переходный возраст. Очень тепло вспоминала нашу бывшую соседку, Зинаиду Фоминичну, которая настойчиво, и даже навязчиво обучала меня рукоделию. Мы много смеялись, я – даже до слез. Пришел Лерик, изумленно и, как мне показалось, недовольно уставился на нас. Я все хохотала, а мама пояснила, что мы обсуждаем, как сделать её грядущий юбилей незабываемым и ярким.
О куррат! Я забыла! Я и не заметила, что холодные капли дождя давно превратились в легкие нежные снежинки! И что моей мамочке уже пятьдесят! Так скоро, через три недели…за неделю до Нового года.
Та ночь, проведенная почти без сна, стала точкой отсчета. Я решила Жить, возрождаться, любить себя, но в первую очередь, я должна преподнести маме подарок, который порадует её по-настоящему, в котором отразится вся моя благодарность и любовь, трепетная нежность и забота.
Утром тридцать минут посвятила зарядке. Потом ринулась на рынок, накупила капусты и морковки – сажусь на диету! Дома поразгребала вековые завалы на антресоли, нашла там вязальные спицы и крючки. Привела себя в порядок(!) и отправилась в замечательный, напрасно забытый некогда, магазин «Рукодельница». Я провела там больше двух часов, придирчиво выбирая нитки и пересмотрев немыслимое количество журналов. По пути к дому зашла в парикмахерскую, привела в порядок руки и записалась на завтра « на облагораживание прически». Довольная, улыбающаяся, я пришла домой. Муж уже был дома, принялся было язвить, но, натолкнувшись взглядом на мою сияющее лицо, пробормотал что-то типа «Ну-ну…» и уставился в телевизор.
За три недели я успела невероятно много. Ежедневная зарядка и диета, маски для лица и волос, но главное – желание жить, а не вести «растительное существование», и вполне осязаемые цели изменили меня кардинально. Даже муж стал поглядывать на меня с удивлением и возрастающим интересом. А я поняла, что хоть и не готова разорвать отношения с этим, по сути, абсолютно чужим для меня человеком, но однозначно не хочу иметь ребенка от него. Заострять его внимание на этом я не стала, просто тихонечко купила противозачаточные таблетки.
Все эти три недели я не позволяла маме увидеть меня. Звонила сама ежедневно, была весела, и мама перестала настаивать. И вот настал день, когда я, цветущая и обновленная, с охапкой так любимых мамой коралловых роз, звонила в дверь квартиры, в которой прошло мое безмятежное, полное добра и тепла, детство. В квартире было уже очень много народу, и я внезапно подумала о том, что здесь нет ни одного случайного человека! Все любили мою мамочку, все были искренни в желании её поздравить, и именно поэтому праздники в её доме всегда удавались. Я усадила маму во главе стола, водрузила цветы в вазу (мама всегда наполняла вазы водой заранее), и попросила минуту внимания. Мгновенно воцарилась тишина. Все улыбались. И я достала свой подарок – шаль, которую терпеливо вязала эти три недели, и набросила ее на мамины плечи. Это была вещь, которой могла гордиться любая рукодельница! Уж я-то, с детства видевшая вязаные чудеса мамы и Зинаиды Фоминичны, знала в этом толк! Шаль была огромной, с длинной пушистой бахромой; причудливые узоры, сплетаясь, казались живыми, и сбегались к центру – к окну с витиеватыми резными наличниками, на котором спала кошка. Я начала было говорить, но вдруг все захлопали в ладоши, повскакивали с мест, заговорили разом, и тогда я наклонилась, обняла мать и зашептала ей на ухо самые теплые слова, какие только смогла найти. Она счастливо улыбалась, лишь одна крупная слезинка скатилась по её щеке…Юбилей удался на славу. Веселились по-настоящему, пели и танцевали, а мы с мамой даже попытались изобразить танго. Припозднившийся Лерик тихонько ушел в середине вечера, но этого даже никто не заметил, чему я была несказанно рада, как и тому, что его уход дал мне возможность истинно расслабиться, пообщаться с дорогими моему сердцу людьми. Должна сказать, что этот вечер уготовил и мне немало сюрпризов. По настоянию изумленных моей шалью мамы и Зинаиды Фоминичны, я приняла решение вязать дома вещи под заказ – а почему ж нет, если можно сидя дома(!) с удовольствием(!) зарабатывать деньги(!). Но шокировал меня короткий «кухонный» разговор, состоявшийся с Фоминичной.
– Дочка, - сказала она мне – ты, коли что, у меня жить можешь. Я уж давно переехала с сестрой на дачу, её дети ж тот домик достроили, воду, свет да отопление провели. Так что шикуем на старости лет, на воздухе свежем, да еще и удобства все, и про лифт головной боли нетути. А моя квартира пустует, поди все потолки да углы пауками заселены. Тебя та квартира ждет, дочка. Завещала я ее тебе. Нет, ты молчи, дослушай. Мне Бог не дал детушек, сёстрины все устроены, как надо. А ты ж ох как многого не знаешь! Про папаню твого, пьянь – так потому я тебя всю жизнь и помогала досматривать матери твоей, что я ее и уговорила ирода того выгнать, ты еще кроха совсем была…Ну то всё мать скажет, коли схочешь. А со мной не спорь, но гляди – не говори никому, особо мужу своему, бо не отпустит он тебя…Всё, родная ты моя кровинушка, уважь старуху, не спорь и не говори ничего, и никому не говори…
Я стояла, как громом пораженная, и смотрела на медленно удаляющуюся спину Зинаиды Фоминичны. Эмоции, переполнявшие меня в этот миг, не давали возможности упорядочить мысли. Но все ж подивилась: ох и прозорливы ж пожилые люди! Я ж никогда никому не жаловалась на мужа!
Разумеется, я не хотела вот так, с бухты-барахты разрушить семью. Не хотелось так нещадно бить по раздутому эго Лерика, да и сама, чего греха таить, не готова была остаться одинокой «разведенкой». Я продолжала заботиться о своей внешности, расклеила пёстрые объявления у ближайших станций метро, успела связать забавные свитерочки для мальчишек-близнецов, небольшую скатерть и длинную кофту весьма привередливой пожилой даме, когда появился Он…
Был уже февраль; я вязала себе пончо на весну и не собиралась брать заказы ближайшие две недели. Но мужской голос был слишком магнетическим, а предложение – слишком неординарным, и я назначила звонившему время визита. А когда открыла дверь – поняла, что не зря, ох как не зря за час успела вымыть голову, немного убрать в квартире, надеть длиннющее платье в стиле хиппи, провести блеском по губам и зажечь благовония.
Женя был фотографом, еще не особо именитым, но стремительно набирающим обороты. Готовился к персональной выставке в Финляндии, и вот в этой подготовке и была суть заказа, с которым он ко мне обращался. Ему для съемки нужны были авангардные вязаные вещи, хотя сначала он толком не мог мне всего объяснить, а рисовать, к сожалению, не умел (или не захотел?). В итоге я достала ворох всевозможных шарфов и платков, перчаток и старых свитеров, а Женя поставил меня перед зеркалом и наглядно стал мне все показывать и разъяснять. Я быстро делала наброски на бумаге, а он все крутил меня перед зеркалом, обматывал и переодевал, касался моей шеи, запястий, бедер…мы смеялись до слез, в какой-то момент вся эта примерка превратилась в форменный балаган, мы очутились на полу и…я опомнилась, вскочила, но натолкнувшись взглядом на Женины глаза, полные непонимания, растерялась. А он встал, спокойно подошел и стал разматывать шарф у меня на голове:
- Вы уж простите меня. Кажется, Вы не так меня поняли. Я не пытаюсь вас так банально соблазнить! Просто я хотел, чтоб вы поняли, прочувствовали то настроение, которое должны создать эти сюрреалистические вещички на снимках. А что до остального – так то ж здоровый кураж, и ничего боле! Я человек творческий, я весь нараспашку, все эмоции, желания, посему могу казаться некорректным…
Он много чего говорил, наклонившись близко-близко, а я тонула, пропадала в его глазах. Потом Женя ушел, поцеловав мне на прощанье ладошки, и я долго стояла у окна, приложив ладони к щекам… За ночь, проведенную без сна, я нарисовала все, что мы набросали, сделала расчеты по расходу пряжи и завалилась спать за пятнадцать минут до звонка будильника, поднимающего Лерика на работу. Днем, невыспавшаяся, потащилась с Женей за нитками (вот ненормальная! В кои-то веки я таскаюсь с клиентами за нитками!). Впрочем, быстро стало понятно, что я поступила разумно, потому что он явно купил бы «типичное не то». А проект был очень интересным, и мне жутко хотелось, чтоб мои творенья «заиграли», да и его впечатлить для меня стало принципиальным! Я рьяно взялась за работу, хотя у меня был целый месяц. Женя звонил через день, шутил, очень ненавязчиво набивался в гости. Я не хотела показывать вещички частями, но с ужасом осознавала, как жду этих звонков и как хочу, чтоб он был понастойчивей. И однажды он просто явился, без звонка и предупреждения. Я опешила, покосилась на свое отражение в зеркале. О нет! Дурацкий хвост на макушке, старый растянутый свитер со спущенными петлями, и изумительные мохнатые гетры – из его заказа! Зачем я открыла дверь?!! А он улыбался, что-то говорил, объяснял, и оттеснял меня вглубь комнаты. Я смутно, словно сквозь плотную завесу сна, вспоминаю, как появился в его руках фотоаппарат, как он усадил меня в кресло, как снял резинку с волос…как он бесконечно переставлял какие-то лампы, от которых слезились глаза… как он выбирал толстые спицы и ими скалывал мои волосы, во что-то меня заматывал, что-то давал в руки…ах да! вязание…А его руки вновь касались, касались, касались меня…
А на следующий день он явился с пачкой фотографий. И вновь я пребывала в каком-то трансе: сидя все в том же кресле, я механически перебирала фотоснимки (о Боже! Неужели это действительно я?!), а он стоял сзади, нагнувшись, и шептал мне что-то на самое ушко, и мне казалось, что он целует мои волосы. Потом он присел передо мной, забрал из моих рук фотки и стал перецеловывать каждый пальчик, а я… я сдалась, я уткнулась носом в Женькину макушку и тихонько заплакала; он все шептал и шептал мне какую-то милую любовную чушь, украшая её стихами, но у меня в голове билось, пульсировало одно: «Ты прекрасна, как сама весна…»
Потом были полтора месяца изнурительной работы в сумасшедшем ритме и в дичайшем режиме… и столько же любви, обрушившейся на нас внезапно лавиной и накрывшей с головой… любви – агонии…любви – сказки. А в конце марта состоялось открытие выставки, которую мы так и назвали: «Ты прекрасна, как сама весна». Стоит ли говорить, что я была единственной фотомоделью, фигурировавшей на снимках в различных, часто невероятных и очень неожиданных образах?
Мой законный супруг пытался останавливать меня, скандалил, однако моментально успокоился, когда явился в квартиру Фоминичны, куда мы с Женькой перебрались. Не удивительно – ведь в прихожей на месте старого мутного зеркала стояла фотография в человеческий рост: на фоне заснеженных гор на лыжах стояла я, в мохнатых гетрах, мини-шортиках и перчатках до плеч, и в такой же мохнатой шапке с ушами, стелящимися по снегу…А пока на его лице шок и гнев методично менялись местами, я ему сообщила, погладив себя по еще плоскому животику:
- Следующая выставка будет посвящена гармонии таинства зачатия и рождения. Не подсобишь с названием, чтоб не очень претенциозно было?
Прислала мама Света
Реклама
|
|
Очень поучительный материал, все таки не зря пожилые люди всегда самые мудрые и опытные члены семьи. У меня бабушка - лучшая советчица, регулярно езжу к ней в пансионат где она живет, общаюсь, навещаю ее.
|